Привести в исполнение - А. Золотов

– Все ясно. Степаныч, что делать, -то будем?

– Вопрос трудный. Но если это Сабитовы, нам придется трудно и даже невозможно докопаться до истины. Других зацепок нет. Найти в Калмыцких степях второго нападавшего тоже невозможно. К тому же у нас нет никаких примет. Надо бы поискать следы лошадей. Не совпадут ли они с теми, что видели и описали после поджога сена на делянке Полозовых.

Староста давно уже связал вместе эти два события, более того был уверен, по чьей указке они были проведены. Он испытывал двойственные чувства. Ему не хотелось вступать в опасную борьбу с могущественным Сабитовым, но с другой стороны ему надоело лебезить и заискивать перед этим человеком. Дело дошло того, что он постепенно превращал его в собственного лакея.

– Это мы сделаем, как только расцветет.

Околоточный испытывал примерно те же ощущения, что и староста. Он почесал загривок, прикидывая, как из этого положения выпутаться.

Рассвет застал их на месте происшествия. Убитый лежал калачиком, поджав ноги, кровь под ним превратилась в темную массу.

Полицейский описал все, что посчитал нужным, но отыскивать следы лошадей не торопился.

– Ты его видел на своей делянке?

Карпо смотрел на человека, которого сильно изменила смерть.

– Я не уверен, что это тот человек, хотя по одежде очень похож.

– Ты можешь уехать на время из села? Ты должен понимать, что неудавшаяся попытка убить тебя может оказаться не последней. Бросай все и уезжай.

– Я не могу этого сделать, так как собираюсь жениться, мать стала сильно болеть. На кого я ее оставлю? Зябь не допахана.

– Если тебя убьют, все станет еще хуже, а нынешнее положение пережить можно. Зябь допашешь весной, Полина, если любит, подождет, у матери есть, насколько я знаю, брат. Уезжай, всем будет только лучше! – голос Колоды звучал мягко по-отечески убедительно.

– Тогда получается, что я виноват и поэтому сбежал?! – Карпо, не мигая, смотрел на полицейского.

– Мы его закопаем в яру и дело с концом, никто виноватых отыскивать не станет. Кто будет искать безвестного калмыка-преступника, а если и будут, ничего не найдут. Ты уедешь, пройдет время, все успокоится. Пойми это единственный выход, – Колода поднял крючковатый палец и назидательно продолжил, – если ты не согласен, то за твою жизнь никто не даст и полушки.

Калмыка закопали, хотя на отъезд из села, Карпо твердого согласия не дал.

***

Мать Карпо, обеспокоенная отсутствием сына, с трудом добралась до двери соседки Матвеевны, где ее встретила хозяйка.

– Что случилось? – спросила она, не понимая причины столь позднего прихода Ганны.

– Карпо не вернулся с пахоты. Будь добра, сходи к брату Трофиму, может он что-то знает.

– Пойдем, уложу тебя в постель, а затем побегу.

– Беги сейчас, я доплетусь до кровати сама, – слабым голосом Ганна торопила Матвеевну.

– О, Господи, что же твориться вокруг них, – сокрушенно думала старуха, шагая на другую сторону села.

Пришел Трофим, принес некоторое успокоение, он сказал, будто видели, как Карпо подъезжал к дому старосты.

– Ты ходил к старосте?

– Да, но его дома нет.

В тревожном ожидании прошла ночь, и только когда сентябрьское солнце повисло над крышами хат, подъехал Карпо. Он успел обмыть в реке лицо и руки от запекшейся крови, но ссадины и изорванная одежда говорили о том, что прошедшая ночь прошла для него сложно.

– Сынок, что с тобой? – приподнялась с кровати мать.

– Ничего, мамо, так устал на поле, что уснул, когда ехал домой. Лошадь чего-то испугалась, рванула, а я упал на землю. Карпо развел руками, как бы показывая результаты своего падения.

– Зачем ты обманываешь меня? Я же вижу, ты опять подрался, не зря же тебя вызывал староста.

Ганна и представить себе не могла, как она помогает сыну. До ее слов, он никак не мог придумать, что сказать матери, на случай, если она узнает, что ему пришлось общаться со старостой и полицейским.

– Мамо! От тебя ничего не скроешь. Подрались мы с ребятами из соседнего села. Вот и вызывал меня староста, чтобы помирились.

Мать понемногу успокоилась, но материнское сердце чувствовало, что много недосказанного в словах сына и поверила ему только потому, что боялась узнать правду. Другой, страшной правды она может не вынести.

***

С вечера высыпали звезды, но их господство на небосводе неожиданно прекратили наплывшие тучи.

Санджик нервничал. По его расчетам люди, посланные выполнять его поручение, должны были давно вернуться.

Он обещал им крупную сумму денег и поэтому не мог себе представить, что они не придут за платой.

– Почему их нет? – в сотый раз задавал себе он этот вопрос, – что проще завалить мальчишку? Что могло пойти не так? А вдруг они арестованы и развязали языки. Холодный пот крупной каплей скатился между лопатками.

На всякий случай взяв с собой оружие, деньги, Санджик со скоростью бегущей рысью лошади, скрылся во тьме ночи.

Утром, наблюдая за степью, по которой, по его расчетам, должны возвращаться подручные, увидел одинокого всадника. По лошади и манере держаться в седле, он узнал Бадьму. Выждав время, Санджик убедился, что его никто не преследует, поехал за ним. Бадьма стал проезжать стойбище стороной, что еще больше встревожило Санджика. Уставшая лошадь Бадьмы шла шагом, что дало возможность Санджику быстро его догнать.

– Куда же ты, мой друг? Я тебе денег приготовил, а ты мимо едешь?

Бадьма свалился с коня и пал на колени.

– Не убивай меня, хозяин.

– Расскажи, что произошло? Может, я тебя награжу.

Рассказ занял немного времени. Санджик мрачнел.

– Скажи мне, дорогой! Почему ты не добил мальчишку?

– Он не мальчишка! Годовалого бычка завалит без натуги.

– Почему ты его не убил?

– Он пошел на меня с ножом, а у меня не было ничего.

– Зачем врешь? У тебя всегда был нож. Ты просто испугался и убежал.

– Я его где-то обронил.

– Ты уверен, что твой напарник мертв? Возможно, его уже допрашивают в полиции.

Бадьма опустил голову.

– Садись на лошадь, нам надо уходить.

Обрадованный Бадьма быстро взобрался на коня.

– Прости меня, хозяин, отслужу, верной собакой буду.

– Надо уходить, за тобой может быть погоня, поспеши.

Они проезжали мимо оврага, когда Санджик указал плетью на заросли, растущие в нем.

– Я видел там волка, – сказал он и повернул туда коня.

– Где? – не понял Бадьма.

– У обрыва.

Обрадованный прощением, с желанием показать хозяину свою преданность, он первый подъехал к обрыву. Выстрел не вспугнул даже птиц….

Вернувшись в стойбище, Санджик оставил свой скот и все нажитое семье брата, дал ему немного денег и уехал.

***

Карпо не согласился с доводами Ивана Колоды и старосты Степановича. Не мог он, поджав хвост, бежать от Андрея, к тому же, как отказаться от Полины, да и мать еще не полностью здорова. Он приходил в ярость от одной мысли, что Андрей, ухмыляясь, будет называть его трусом.

Прихватив с собой обрез винтовки, Карпо отправился на пахоту с дядей Трофимом, которому он предложил объединить усилия. Работа продвигалась плохо, превозмогая боль, он шагал и шагал за плугом. Страха не было, но возвращались они домой всегда в компании таких же пахарей, как и они сами. Наконец последняя борозда пролегла на краю надела.

Сегодня он, сможет встретиться с Полиной. Определится день, после которого уже никто не сможет их разлучить.

Вечер, который он ждал с нетерпением, набросил на село покрывало туч. Крапинки дождя четко конопатили дорожную пыль. Полина после долгой разлуки, по его думкам, должна приходить сюда каждый вечер. Минуты сложились в томительное ожидание. Тучи обманули, так и не собравшись оросить землю дождем.

Прежде чем вернуться домой, Карпо пришел к дому Полозовых, но, как и прошлый раз, все повторилось. Его встретили темные глазницы ее дома. Потоптавшись в нерешительности, Карпо пошел домой с твердой решимостью зайти к ним завтра.

Утро нахмурилось еще больше, чем с вечера, тучи, казалось, вот-вот начнут цепляться за печные трубы хат. Под стать погоде такое же настроение царило в его душе. Не понимая, что происходит, он шел к Полине. Навстречу по своим делам спешила Танька-брехло.

– Ой, Карпо, куда цэ ты так торопыся?

– По делам, тетя Таня, – Карпо всем видом показывал, что ему некогда задерживаться.

– Та не торопысь, я тоби шось скажу.

Конец ознакомительного фрагмента.